www.olgastepanova.ru (ОбществоведЕние)

Российские менеджеры. Особенности макрогрупповой идентификации

Вряд ли сегодня кто-либо станет отрицать наличие в российском обществе менеджеров – за годы рыночных реформ слово «менеджер» стало, пожалуй, одной из наиболее массовых должностных номинаций. Даже президент В.Путин как-то в беседе с гражданами полушутливо-полусерьезно вполне в духе времени назвал себя топ-менеджером корпорации «Россия».

Каких только менеджеров не встретишь в публикуемых ныне списках вакансий: брэнд-менеджер, менеджер по продажам, снабжению, по подбору персонала, по работе с клиентами… «Приличное» западное название, которое, однако, нередко используется совершенно произвольно, – вроде вывески «Гранд-отель», прибитой нескромным хозяином над входом маленькой гостиницы. К примеру, менеджер по работе с клиентами – на практике иногда всего лишь эвфемизм, обозначающий продавца; прежний личный секретарь все чаще именуется менеджером по документообороту или делопроизводству; импресарио, творческий агент – персональным менеджером. Нужна домработница? Ничто не мешает назвать её менеджером по быту, – и отбоя от претенденток, а, возможно, и от претендентов не будет. Подобные психологические хитрости на рынке труда известны давно. Один из ярких примеров советского периода – присвоение некоторым рабочим должностям «передового» наукообразного наименования «оператор», что даже совхозную доярку превратило в «оператора машинного доения».

Конечно, отмеченные явления наиболее ярко демонстрирует массовое, неспециализированное сознание, которому присуще свободное обращение с понравившимся словом и не свойственно задаваться вопросом о правомерности складывающихся спонтанно социогрупповых идентификаций. Но далеко не все ясно со смысловым наполнением термина «менеджеры» и в российском экспертном сознании, в частности – среди специалистов по теории управления, ученых-экономистов, интерпретирующих и ретранслирующих в широкие слои указанный термин. Между тем социологам, изучающим менеджеров в рамках стратификационного анализа, при конкретизации объекта исследования приходится опираться именно на их подходы.

В подобной ситуации неизбежны сложности в конструировании достаточно четкой идентификационной модели выделенной социальной группы (иначе говоря – системы основных её характеристик, набора критериальных показателей). Весьма вероятным становится и хаотическая диверсификация понятия, когда число трактовок термина «менеджеры» постепенно начнет приближаться к числу исследователей, занимающихся их изучением. И, если для каждого отдельного случая такое положение дел вполне терпимо, то на уровне крупных тематических обобщений возникают серьезные проблемы. Так, имеющийся ряд материалов оказывается непригоден к сравнительному анализу только потому, что фактически относится к разным социальным объектам, по недоразумению описанным под одним «именем». Или, наоборот, сведения об одном объекте сильно фрагментированы, рассыпаны по отдельным «именам», что создает впечатление множественности самих объектов. В российской социологии в настоящее время ясно ощутимы барьеры, препятствующие дальнейшему синтезу накопленной информации и получению знаний об обществе в целом; одна из главных помех – «плывущий», теоретически недостаточно проясненный понятийный аппарат проводимых исследований [1].

Имеет смысл, как представляется, внимательней рассмотреть и все более интенсивно используемый термин «менеджеры», – как его существующие и вероятные интерпретации, на базе которых создаются идентификационные модели, так и научно-теоретический потенциал наиболее интересной из них. Поэтому основные вопросы, разбираемые в данной статье, можно озаглавить следующим образом: 1) мы говорим «менеджеры», подразумеваем – …? (или почему социологам термин «менеджеры» стоит переводить на русский хотя бы в уме); 2) современные менеджеры и перспективы общественного развития.

На первый взгляд, может показаться, что для ответа на вопрос, кто такие менеджеры, достаточно взять в руки если не обычный англо-русский словарь, то уж специализированный – точно (как-никак слово пришло к нам из англоязычного бизнес-лексикона). Смотрим: «MANAGER – 1. руководитель; управляющий; менеджер; директор 2. заведующий; администратор» [2]. Синонимичность термина «менеджер» иным, хорошо известным терминам, обозначающим руководящие должности разных уровней, очевидна. Люди, занимающие подобные позиции, в советский период российской социологии именовались служащими административно-управленческой группы [3], а также управленческими работниками, управленцами, руководящим или административным персоналом и т.п.

Появление с началом рыночных реформ в России термина «менеджеры», который прежде отечественные социологи для описания внутренней социоструктуры не использовали, создает впечатление, что им маркируется какая-то новая социальная группа, возникшая в постсоветский период и заменившая былых «управленцев». Не отрицая очевидных объективных различий между этими двумя группами, тем не менее, заметим, что обращение к термину «менеджеры» для их обозначения – некорректно.

Как следует из фундаментальных исследований отечественных и зарубежных авторов, исходные понятия «менеджмент» и «управление» – тождественны по смыслу [4, с.12-13], а в политико-экономическом отношении нейтральны. Менеджментом (или управлением) обычно называется эффективное использование и координация таких ресурсов, как капитал, здания, материалы и труд для достижения заданных целей с максимальной эффективностью [5]. И такие существенные позиции как собственник капитала и поставленные цели могут иметь совершенно разные значения в зависимости от господствующего социально-экономического и политического строя. Понимание менеджмента/управления (и, соответственно, менеджеров/управленцев) в качестве родовой таксономической категории позволяет различать её внутренние виды и подвиды, проводить широкое сравнение исторически сложившихся вариаций.

Так, собственно, и было: достаточно вспомнить работу одного из столпов международной истории менеджмента американского аналитика Дж.Бернхэма «Управленческая революция. Что происходит в мире» [6]. В ней был сделал вывод о том, что Советский Союз превратился в одного из лидеров этой революции, сумев создать систему всеобъемлющего управления не только производством, но и всей жизнью общества, где функции менеджеров взял на себя централизованный партаппарат. И, действительно, хотя и со своей спецификой, в СССР во многом развивались те же принципы научного управления, что и на Западе: идеи Ф.Тэйлора и А.Файоля были переработаны и дополнены А.Богдановым, Н.Витке, А.Гастевым другими известными советскими специалистами в области научной организации труда. И, заметим, советские управленцы рассматривались Бернхэмом и его последователями в единой терминологии с управленческим персоналом капиталистических стран без какого-либо выделения их в особый род «не менеджеров».

Сегодня в силу разных причин, в частности – инерционных, российские исследователи, занимающиеся сферой государственного управления, термин «менеджеры» в качестве синонима для обозначения руководящего звена госаппарата совершенно не используют [7]. Одновременно в работах, посвященных управленческим проблемам сферы бизнеса, данная номинация имеет самое широкое хождение, все более вытесняя соответствующие русскоязычные синонимы.

В результате вольно или невольно понятию «менеджер» на практике контекстуально придается более узкое значение («управленцы, действующие в условиях рыночной экономики», «административный персонал частных предприятий» и т.п.), которого нет в исходном английском варианте. Подобному разграничению противоречит и тот факт, что в теории и практике менеджмента государственное и деловое управление – два совершенно равноправных раздела. И подготовку специалистов магистерского уровня по бизнес-администрированию (MBA) и госадминистрированию (MPA) осуществляют одни и те же учебные заведения [8, с.25].

При фиксации подобного разделения сфер применения номинаций менеджеры/управленцы без осознания их понятийной синонимичности возникает серьезный риск провинциализации термина и существенного искажения смысла в сравнении с тем, что принят в мировом научном сообществе. (Примерно так же в российской науке когда-то утвердилась собственная, этнологическая трактовка понятия «нация», абсолютно не совпадающая с международным стандартом, что породило массу проблем, далеко вышедших за рамки научных.)

И это далеко не все коннотации, нуждающиеся, на наш взгляд, в пояснении при теоретическом осмыслении понятия «менеджер», применяемого к реалиям современного российского общества. Перечислим возможные социогрупповые трактовки, которым дают основание некоторые специальные труды по экономике, менеджменту и управлению. (Первые три из представленных ниже вариантов получены формальным логическим путем, остальные – на основе встреченных в специальных работах интерпретаций.) Итак, менеджеры – это те, кто:

а) занимает обозначенные так должности;

б) имеет сертификацию управленческих знаний, соответствующее специальное образование;

в) в своей управленческой деятельности практикует принципы современного научного менеджмента;

г) занимается управленческой деятельностью в экономическом секторе [9];

д) менеджеры – управленческое звено государственных и негосударственных организаций всех секторов национальной экономики [8, с.25, с.472].

Как видим, приведенные виды трактовок задают разный масштаб идентификационной модели «менеджеров»: первые три – относительно узки по смыслу, предпоследний – гораздо более широкий вариант, и последний – максимально широкий, включающий управленческих работников всех сегментов национального хозяйства.

Исследователь, конечно, вправе изучать любой из избранных социальных объектов и как угодно их обозначать – тем же термином «менеджеры». Однако при этом важно указывать избранную трактовку (еще лучше – соответствующую ей идентификационную модель), чтобы при дальнейшей обработке полученных данных не происходило смешения разных – и количественно, и качественно – социальных объектов, выделенных на основании несовместимых критериев. Более точно представить место каждой выделенной подгруппы менеджеров, на наш взгляд, поможет теоретическая реконструкция наиболее масштабной идентификационной модели социального объекта, называемого менеджерами/ управленцами (см. Схему 1).

Трехстепенная иерархия управленческих кадров в горизонтальном разрезе сегментирована в соответствии с внутригосударственным разделением труда на производственно-экономическую деятельность (сфера бизнеса) и общественно-регулятивную. В сфере бизнеса управленцы заняты в организациях разных форм собственности, в том числе – государственной (последующая внутренняя дифференциация обоих секторов – по отраслям производства). Тем не менее, всех их в профессиональной деятельности объединяет необходимость жесткой ориентации на прибыль. Несколько иначе расставлены акценты в работе менеджеров некоммерческих организаций, включающих государственный аппарат и социокультурные организации (политические партии, профессиональные и творческие союзы, фонды, религиозные объединения и т.п.). В качестве приоритетных перед ними поставлены задачи обеспечения эффективного социального регулирования в границах определенных материальных средств.

Менеджеры различных секторов в нашей схеме отделены от специалистов, хотя и соседствуют с ними, поскольку постоянно и тесно взаимодействуют в выработке решений. В соответствии с документами Международной организации труда (МОТ) специалисты-профессионалы даже включены в управленческий персонал наряду с менеджерами. [4, с.30-31]. Однако в последние годы, с одной стороны, отмечено дальнейшее обособление менеджмента как самостоятельной профессии на рынке труда. С другой стороны, в организациях наблюдается тенденция к росту противоречий между специалистами-управленцами, ориентированными преимущественно на прибыль, и специалистами других профилей, отстаивающими свою относительную автономность [10]. В связи с этим принципиальное разделение на схеме менеджеров (специалистов-управленцев) и иных занятых в организациях специалистов выглядит обоснованным и закономерным.

Если конкретизировать социогрупповые дефиниции, применимые к менеджерам/управленцам в наиболее широкой трактовке, то, на наш взгляд, больше оснований говорить о них как о крупном социально-профессиональном слое, сложившемся в итоге отграничения в общественном производстве функций управления. Как любой масштабный слой (например, интеллигенция в классической трактовке), он также подразделяется внутри: на горизонтальные страты (в нашем случае – по объемам властных полномочий) и – по вертикали – на ряд профессиональных групп (по основным секторам национального хозяйства). Дифференциация по управленческим специальностям образуется на уровне конкретной деятельности организаций (планирование, работа с персоналом, финансами, маркетинг, реклама, организация производства, сбыт, учет и проч.).

Предложенная теоретическая схема может быть использована для поэтапного изучения состояния управленческого слоя современного российского общества. Наполнение выделенных единиц анализа конкретным социологическим содержанием позволит сравнить их не только между собой, но и с другими социальными группами, оценить количественный и качественный состав, выявить внутренние и внешние противоречия, наметить пути их устранения. Основы подобной работе заложены исследованиями, проведенными в 2001 и 2003 годах Институтом социологии РАН; они были посвящены российским менеджерам высшего и среднего звена, занятым преимущественно в сфере бизнеса в государственном и негосударственном секторах.

Стратификация менеджеров, построенная на иной основе – с учетом статуса профессионально-должностной группы и отношения к собственности, – будет, конечно, выглядеть иначе, чем схема функционального типа, представленная выше. Можно с уверенностью предположить, что основные различия двух названных вариантов стратификации, прежде всего, проявятся на уровне управленцев среднего и низшего звена: в секторе негосударственного производства доходы названных групп, как известно, много выше, чем у управленцев того же уровня прочих секторов.

А вот высший слой и при таком принципе стратификации включит в себя топ-менеджеров практически всех секторов, как госаппарата, так и государственных и негосударственных организаций сферы бизнеса, поскольку все они, как правило, являются крупными собственниками. О значительных капиталах некоторых губернаторов, министров, депутатов Госдумы и прочих государственных чиновников – достаточно хорошо известно. Некоторые из них даже называются среди богатейших людей мира. Например, по исследованиям журнала «Fortune», владелец «Сибнефти» и по совместительству губернатор Чукотки Р.Абрамович возглавляет список молодых миллиардеров, проживающих вне США [11]. Гораздо меньше сведений о собственности руководства различных предприятий. Заметим, что завеса секретности в этом вопросе характерна не только для молодой рыночной экономики России, – даже в «старой доброй Англии» общественность не обладает исчерпывающими данными о размерах собственности топ-менеджеров крупнейших корпораций [12].

Одной из общих проблем, характерных для высших управленцев всех времен и народов, является стремление обратить свои должностные позиции в капитал, материальные ценности. В России не так давно подобный алгоритм действий наглядно продемонстрировала советская партийно-государственная номенклатура. В настоящее время тот же процесс охватил новые управленческие верхи; СМИ полны сообщениями о всевозможных махинациях в этой среде: организации фиктивных банкротств, захвате контрольных пакетов акций и проч. Одно из последних шумных дел – попытка руководства РАО «ЕЭС России» в качестве «мотивации менеджмента», деятельность которого вызывает у акционеров серьезную критику, изъять у последних часть принадлежащих им акций.

Злоупотребления и безответственность высшего слоя управленцев сопровождается увеличением нагрузок на среднее и низшее управленческие звенья. В отношении них действуют весьма высокие требования, подкрепляемые психологическим давлением. Стоит отметить, что заметная психологизация теории современного менеджмента в России обретает далеко не гуманистические формы, в то время как западные бизнес-школы вслед за японским опытом декларируют необходимость большего учета факторов культуры, психологии, этики. У нас же от популяризации «мягких» манипулятивных приемов, описанных Д.Карнеги, перешли к жестким рекомендациям, которые включают применение спецсредств и технологий психопрограммирования. Этим, к примеру, стали известны бизнес-курсы международных центров сайентологии Р.Хаббарда. Известны случаи, когда согласие на прохождение курсов «повышения квалификации» с сеансами гипноза и нейролингвопрограммирования становится условием приема менеджеров низового звена на работу.

Слом прежних культурных стереотипов, мешающих решению поставленных перед исполнителем задач, перетасовка ценностных ориентаций, искусственная девальвация нравственных норм – достаточно характерный опыт социальных групп стран экономической периферии, активно вовлекаемых в глобалистскую неоимперию. Степень подверженности подобным изменениям разных групп российского слоя управленцев – важный показатель его качества, возможно гораздо более значимый для общества в целом, чем уровень профессионального образования. Причем – по причинам отнюдь не идеалистического, а вполне прагматического свойства.

По заключению экономистов, в настоящее время Россия пытается воспроизводить управленческие решения, которые были свойственны Западу 20-30 лет назад (так называемый четвертый этап развития технологии управления). В 90-е гг. лидирующие страны перешли к следующему, пятому этапу. Его характеризует усиление влияния общества на экономическую деятельность, появление жесткого контроля по защите окружающей среды и безопасности продукции (стандарты ISO 14000). Ориентиром становится «гуманистическая составляющая качества», за которой просматривается сугубое внимание к гармонизации социальных отношений внутри государства [13]. Нельзя не заметить, что новейшая технология управления сильно эволюционировала в сторону принципов, сравнительно недавно проповедуемых социализмом. В этой ситуации, не дав до конца разрушить представляющиеся архаичными лишь с точки зрения четвертого этапа ценностные ориентации, можно существенно сэкономить время и силы для ускоренного перехода к более совершенной управленческой технологии.

Способность к подлинным инновациям в данной области, обретение глубоких знаний в области эффективных «hume tech» – ключевой вопрос в исследованиях творческого потенциала российских управленцев. И здесь хотелось бы с их стороны видеть не бессистемную «всеядность» в отношении рекламируемых знаний в области менеджмента. Их пресловутая «научность» порой не более чем рекламный прием, гарантирующий продажу залежалого товара: действительно ценная информация в данной области, что называется – «секрет фирмы», который оберегают как любую другую гарантирующую опережающее развитие технологию. После провала с реформами 90-х американских советников по макроэкономическому менеджменту и их российских учеников (если принимать за истину заявленные ими цели) подобное заключение представляется очевидным.

Стоит заметить, что здравомыслящие американцы более чем кто-либо скептически относятся к попыткам собственных колледжей и университетов, готовящих специалистов по менеджменту, представить свои образовательные услуги как волшебную палочку успеха. Несложно заметить, что миллионы заканчивают школы бизнеса, а преуспеть по-настоящему удается – лишь их небольшой доле. Дорого купленный багаж теоретических знаний по менеджменту в реальных условиях часто оказывается бесполезен. Отнюдь не случайно растет популярность тезиса о менеджменте как искусстве, где главное – чутье, инициатива, нестандартные решения. И в последние годы значительный упор в управленческом образовании сделан на подробном разборе конкретных ситуаций (case studies), ранее освоенных социальной психологией. Тысячи так называемых «кейсов» издаются в качестве учебных пособий [14]. Что тут скажешь? Некоторый ряд примеров обычно используют для иллюстрации действия теоретических положений. Удлинение же этого ряда до бесконечности – признак отсутствия должного теоретическое обобщения собранной массы эмпирических материалов. Или – свидетельство того, что материал вообще не поддается научному обобщению, потому что решение представленных в нем проблем исключает логико-рациональный подход и предполагает творчески-интуитивный.

Изучение проблем идентификации российских менеджеров, на наш взгляд, заставляет обратить особое внимание на необходимость поддерживать понимание того, что менеджеры и управленцы не просто едины, они – «близнецы-братья». И современные научные основы профессиональной деятельности у них – общие. Как едина и сверхзадача – достигать максимальной эффективности, идет ли речь об увеличения доходности или налаживании межгруппового взаимодействия, с учетом общесоциальных и экологических интересов. То, что еще недавно осуждалось за нерациональность, социальное прекраснодушие, на новом витке развития возвращается как высший рационализм, за победу которого бьются лидирующие в экономическом отношении страны. Однако достичь лучшего качества жизни нации возможно лишь тогда, когда это станет значимой целью для наиболее подготовленных и талантливых среди профессионалов в управлении. А вот как их обнаружить, как выстроить «менеджмент менеджмента» – вопрос из области по-настоящему ценных современных управленческих технологий.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ:
1. Тощенко Ж.Т. О понятийном аппарате социологии // Социологические исследования. 2002. №9.
2. Англо-русский экономический словарь. 2-е изд. М.: Издательство «Русский язык», 1988.
3. Краткий словарь по социологии. М.: Политиздат, 1989. С.308.
4. Управление организацией. Учебник для студ. вузов. 2-е изд., доп. М.: ИНФРА-М, 1998.
5. International Dictionary of Management. 4-th еd. by H.Yohansen & G.T.Page. GB, 1990.
6. Burnham J. The Managerial Revolution: What is happening in the World. NY: 1941.
7. Лукьяненко А.Е. Персонал государственного аппарата: проблемы управления и стабилизации. (Автореферат доктор. диссертации) // М., 1998; Новиков С.В. Профессиональная социализация как основа карьеры государственных служащих. (Автореферат канд. диссертации) // М., 1999.
8. Эффективность государственного управления. Сб. статей. Пер. с англ. М.: Фонд «За экономическую грамотность», 1998.
9. Экономическая теория: Учебник для студ. вузов. 4-е изд. М.: ВЛАДОС, 1999. С.604-605.
10. Абрамов Р.Н. Профессионализм менеджеров как ресурс легитимации власти // Профессиональные группы интеллигенции. М.: ИСРАН, 2003. С.231-232.
11. «Время новостей», от 5 сентября 2003 г., с.7.
12. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. С.467.
13. Семь нот менеджмента. Изд. 3-е, доп. М.: ЗАО «Журнал “Эксперт”», 1998. С.373-374.
14. См., к примеру: Российский менеджмент: учебные конкретные ситуации. Кн.1-2. М., ГУУ, 1998.

Опубликовано в сборнике: Социальный профиль российского менеджера. М., «Ассоциация менеджеров», 2004. С.57-64.
© Степанова О.К., 2004