www.olgastepanova.ru (ОбществоведЕние)

«КАЗИНО-ЭКОНОМИКА»: СРЕДНИЙ КЛАСС ПЛАТИТ ЗА ВСЕ
(Кризисные явления в социальных структурах России и США)

В сравнении с ситуацией в России американский средний класс, казалось бы, имеет основания быть довольным своим положением и, соответственно, политикой правительства, – как никак, он остается самым богатым в мире. Но, начиная с 90-х годов, в адрес правящей элиты США начали звучать резкие обвинения в забвении интересов среднего класса. Дошло до слов о предательстве. Главное доказательство обвинения – предпочтение, оказываемое федеральными властями банковскому капиталу, пренебрежение судьбой основы американского общества – среднего класса, его жизненными интересами. А, по сути, и интересами нации в целом.

В современном понимании социально-политических закономерностей стабильность общества в первую очередь зависит от устойчивости его социостратификационной структуры, где именно средние слои являются ключевым элементом. Подобный подход ныне утверждается и в российской социологии и политологии [1]. Кризис названных слоев в нашей стране многократно превосходит негативные тенденции, ощущаемые американским средним классом. Однако, как мы увидим, политические верхи России и США реагируют совершенно несходным образом. Конкретный опыт по приведению в действие механизмов коррекции политического курса, давления среднего класса на власть может быть интересен и нам. Тем более что в своей принципиальной основе источник подобной беды оказывается один – чрезмерная приязнь правительств обеих стран к золотому тельцу...


Аршином общим не измерить?

На первый взгляд, сравнение крупных единиц социоструктур столь различных по размерам душевого дохода стран – не совсем корректно. Какие, казалось бы, могут быть сходные проблемы у благополучного среднего класса США, страны с самым большим в настоящее время доходом на душу населения в мире – и тем российским слоем, который даже среднеобеспеченным считается в целом с большой натяжкой? Дополнительная сложность заключается в несовпадении подходов к выделению признаков среднего класса у американских и российских социологов.

Для американцев принадлежность к данному социальному слою определяется, прежде всего, размером доходов. В отечественной социологии оперировать понятием «средний класс» до сих пор не спешат. Вероятно, сказывается долгое неприятие термина официальной советской философией, видевшей в нем угрозу марксистской версии классовой структуры общества. (Заметим, только в конце 70-х у нас сумели ввести в научный оборот понятие «среднего слоя» в буржуазном обществе [2].) Весьма вероятно, что ныне невостребованность дефиниции объясняется ее размытостью, при этом конкретизация идёт не столько по денежным показателям, сколько в области рода занятий, профессий [3]. Списки их варьируются достаточно широко, включая обычно не только специалистов с высшим и средним профессиональным образованием, но и квалифицированных рабочих.

При всей обоснованности и привлекательности подобного подхода для теоретических исследований, на практике он мало что дает. Ведь на деле на руках оказывается лишь объемный перечень тех, кто должен или может входить в средний класс. А на вопрос, кто же в него в данный момент реально входит, ответить невозможно – нет четких обоснованных показателей. Поэтому для эмпирических исследований социоструктурных изменений российского общества в условиях рынка, на наш взгляд, вполне разумно шире использовать прагматичный американский метод ранжирования по доходам. Тенденции социальных процессов в этом случае станут более заметными, доказательными, а кросс-культурные исследования обретут необходимую корректность.

Социологи в США, к слову, определяют границы дохода среднего класса так: от трети ниже среднедушевого национального дохода – до полуторного превышения [4]. Причем, адекватность данных по душевому доходу обеспечивается наличием мощной, компьютеризованной налоговой службой, контролирующей каждый доллар, если не цент. У нас налоговая инспекция до подобной изощренности еще не дошла. А потому цифры российской статистики в этом вопросе пока просто физически не могут быть столь же точны. В начале 90-х в США по названным выше параметрам к среднему классу относили семью из 4-х человек с доходом от 37-ми до 75 тысяч долларов в год (по другим вариантам – 20-80 тысяч).

Для сравнения: по данным опросов, проведенных в Москве [5], такая же по размеру семья среднеобеспеченных столичных интеллигентов в 1996 году имела примерный годовой доход в 9-10 тыс. долларов. (Отметим, что американский «уровень бедности» – доходы ниже 18 тыс. долларов в год.) Справедливости ради заметим, что по некоторым статьям расходов (образование, квартплата, коммунальные платежи, общественный транспорт) россияне все еще пожинают плоды социализма и по-прежнему находятся в более выгодном положении. И все равно, нашему реальному среднему классу даже эти «прибавки» вряд ли помогут перешагнуть заокеанский «уровень бедности».

Тем более интересно, чем же недоволен средний класс в Соединенных Штатах и как реагирует на это американское правительство.


Приговор банка: «экономически нежизнеспособен»

После второй мировой войны, когда США вышли в мировые лидеры и обрели желанный статус сверхдержавы, началось расширение среднего класса Америки. В условиях экономического роста в него вливались все новые категории занятого населения, в том числе – работающего по найму (служащие-специалисты и квалифицированные рабочие). Процесс был далеко не безоблачным, высокая зарплата завоевывалась под давлением профсоюзов. «Золотой век» длился около тридцати лет: примерно столько, столько продолжалось экстенсивное развитие мировой научно-технической революции. Дальше, как известно, характер последней изменился, приобретя черты интенсификации, усложнения. Грянула революция высоких технологий, и индустриально развитые страны, в том числе и США, используя ее результаты, перешли к модели «информационного общества». А в конце 80-х его все чаще стали называть «science society» («общество науки», где социальный прогресс напрямую связывается с научно-технологическим бумом, гонкой внедрений). Последовали коррективы в занятости, вполне обычные при переходе к более совершенному производству. Вновь, в который раз, людей заменяла модернизированная техника.

Самые первые признаки неблагоприятных изменений в положении среднего класса Америки экономисты заметили еще в середине 70-х. С этого времени сначала приостановился, а затем пополз вниз размер годовых доходов данной страты. Динамизма процессу добавило сокращение в США производственной сферы, вследствие чего исчезли несколько миллионов рабочих мест. Занятость в сфере обслуживания, мелком бизнесе не обеспечивала прежних доходов. Социологи начали с тревогой отмечать снижение доли среднего класса в стране: с 1980 по 1994 год – с 71% до 63% (или, по другим данным, при иной методике подсчета – с 60% до 53%) [4]. Однако тенденция была бесспорной.

Кроме того, в рамках самого среднего слоя начался массовый переток в сторону более низких доходов. Получался какой-то «бедный средний класс» (естественно, бедный – по американским меркам). Непривычно остро для этой категории граждан стала ощущаться опасность безработицы. И не без оснований: в 1993 году впервые за все время число потерявших занятость служащих-специалистов превысило число безработных среди квалифицированных рабочих. «Белые воротнички» оказались в худшем положении, чем «синие». К этому времени сложился целый комплекс факторов, ударивших по среднему американцу: продолжался рост цен на энергоносители, усиливалась экспансия иностранных товаров на мировой рынок и внутренний рынок США, сокращалась занятость в военно-промышленном комплексе и проч.

В прессе начали появляться материалы, весьма критически оценивающие политику правительства Соединенных Штатов за несколько послевоенных десятилетий с точки зрения укрепления социальной структуры. Заметным явлением 1993 г. оказалась книга У.Квирка и Р.Бридуэлла, профессоров Университета Южной Каролины, под названием, говорящим само за себя: «Покинутые: предательство американского среднего класса со времен Второй мировой» [6].

А годом раньше в Соединенных Штатах вышел фильм Д.Шумахера «Falling Down» с Майклом Дугласом в главной роли. (В российском прокате он появился под названием "С меня хватит!", с 1997 г. его неоднократно показывали по разным телеканалам). По сути, работа Шумахера – серьезное социальное обвинение, хоть и в броской форме типичного голливудского боевика. Только главным громилой-разрушителем в нем выступает не какой-нибудь матёрый гангстер, а интеллигентного вида конструктор из военно-промышленной фирмы. Этакий американский Шурик: очки в консервативной оправе, белоснежная рубашка, галстук, неизменный кейс. Но ближе к концу фильма некогда тихий очкарик-математик остервенело палил по кому ни попадя из гранатомета...Что случилось? Дело житейское: высококлассный специалист оказался уволен по сокращению, никак не может устроиться на работу по специальности, в результате – считает последние центы в кармане. С каждым днем таких как он, становится все больше. В банке, куда ему приходится обратиться, отказывают в ссуде. Банковский приговор – «финансово и экономически нежизнеспособен»... Вот и бродит дипломированный инженер без работы. Долго. Нестерпимо долго, аж… целый месяц! (Страшно и подумать, во что вылился бы праведный социальный гнев героя, следуя режиссерской интуиции, доведись тому, как некоторым его российским коллегам, по полгода и более работать без зарплаты.)

Стоило прибавиться к накопленному стрессу жаре, автомобильной «пробке» и надоедливой мухе – и типичный представитель среднего класса, законопослушный «белый воротничок», истово преданный семейным ценностям, в мгновение ока превратился в агрессивного монстра, ходячую угрозу обществу. Пока он одиночка, но что произойдет, если ему подобные объединятся? Да вдобавок вступят под эгиду правых экстремистов? Нацистов? В фильме прокручивается и такой вариант. Правда, герой возмущенно отказывается побрататься на почве своего недовольства с бритоголовым. Пока. Но авторы картины не скрывают своих опасений, что в принципе возможность подобного союза не исключена.

Во всяком случае, заметный успех на президентских выборах начала 90-х крайне правого кандидата Роса Перо симптоматичен. Число его сторонников неожиданно быстро выросло, – и это явно свидетельствовало о том, что средний класс Америки был серьезно раздражен и раздосадован.

Настоящий поэт, писатель, художник, как известно, не рационально высчитывает тревожные перемены в обществе, как дотошные социальные аналитики. Он улавливает их интуитивно. Более того, способен показать в красках и звуках настолько убедительную картинку возможного будущего, что многим захочется что-то предпринять, чтобы его изменить. В этом смысле талантливое художественное произведение может быть несравненно эффективнее для коррекции политики, чем гигабайты статистики.

Трудно сказать, что больше сыграло свою роль: тревожные реляции социологов и экономистов, фильм Шумахера или собственные политические интересы. Но в декабре 1994 года президент Б.Клинтон выступил с инициативой принять «Билль о правах среднего класса», разработать стратегию сохранения стабильности социальной структуры американского общества в условиях нового этапа глобализации экономики.

Укрепление среднего класса было обозначено как важнейшая социально-политическая задача на весь второй президентский срок. Причем, главный упор решено сделать на экономическую поддержку в получении образования как необходимого фактора сохранения социальной позиции и перспектив занятости. В частности, планировалось освободить от налогов суммы до 10 тыс. долларов в год, если они идут на оплату обучения. Правда, американцев настраивают быть готовым в течение жизни несколько раз менять профессию, периодически проходить переобучение, повышать квалификацию. Чтобы оставаться в среднем классе в эпоху супертехнологий надо быть все более и более образованным. Словом, жизнь среднего американца не обещает быть легкой.


Победитель не получает ничего

Россия, год 1997. Еще сохраняется первое место в мире по доле населения с высшим, полным средним и средним специальным образованием. И что же? ...Голодовки врачей, учителей, пикеты научных работников, демонстрации протеста специалистов оборонных заводов, атомных электростанций. Требования выплатить задолженную государством зарплату, отставки правительства. Недовольство президентом. Безработные и бездомные офицеры, самоубийства отчаявшихся от постоянного безденежья и недоедания людей. Среди них те, кто в недавние времена входили в средний слой, имели неплохую по советским меркам зарплату. Поверив посулам на перемены к лучшему в своем материальном положении в условиях рыночной экономики, надеясь стать, наконец, настоящим, а не «доморощенным» средним классом, они, собственно, и привели к власти политиков либерального толка. Однако новая правящая элита ответила черной неблагодарностью. Ее стараниями из прежнего «полуголодного» значительное число людей перекочевало в разряд просто голодного.

Основной обвал социальных показателей, формирующих структуру общества, произошел в первые годы после распада СССР. Так, в начале 90-х большинство населения России (до 70%) еще относилось к среднеобеспеченным слоям [7]. Через несколько лет «политики радикальных реформ» их численность сократилась, по разным оценкам, от двух до пяти(!) раз [8]. При таких результатах вряд ли чересчур сильными покажутся утверждения о политическом обмане, предательстве по отношению к интересам среднего класса России, совершенных ее правящей верхушкой. Даже отдельные представители «партии власти» вынуждены признавать, что в ходе перестройки экономики средний класс был фактически разорен. К примеру, председатель проправительственной думской фракции «Наш дом – Россия» С.Беляев в одном из интервью сказал: «Средний слой, реальный средний слой уже порядком выжат…»[9]

Проблема в том, что правительство, несмотря ни на что, продолжает прежний курс, губительный для большинства населения. Его отличительная черта – стремление воспроизвести нынешнюю американскую экономическую модель, где главенствуют интересы банковского капитала, которому свойственна ориентация не просто на прибыли, но на сверприбыли, безразличие к социальной политике. Подобную модель красноречиво окрестили «казино-экономикой», так как огромную роль начинают играть биржевые спекуляции. По сравнению с их доходностью вложения в производство (кроме гарантирующих быстрые и огромные прибыли) становятся непривлекательными. Закономерно следует его сокращение, а за ним – рост безработицы, снижение уровня жизни основной массы населения.

За азартные игры банков на финансовых рынках в итоге расплачивается средний класс.

Ситуацию усугубляет еще и то, что в сходные махинации вовлекается правительство. Зачем ему экономить на своих расходах, ломать голову, изыскивая дополнительные доходы для бюджета? Проще набрать огромные кредиты как внутри страны, так и за рубежом в разной форме (в виде прямых займов, продажи государственных облигаций и проч.). Благо банки их щедро дают, правда, при этом и себя не обижают, проценты накручивают в духе знаменитого папаши Гобсека. В результате один внешний долг России достиг 125 млрд. долларов, и по объему заимствований страна вышла на сомнительно «почетное» шестое место в мире. Опережают её на данном поприще лишь некоторые страны Латинской Америки и Юго-Восточной Азии [10].

Становятся известными все новые факты вопиющего расточительства властей. К примеру, одна только задолженность Управления делами Президента по таможенным платежам и штрафам достигла 700 млрд. рублей [11]. Иначе говоря, стоимость ввезенных из-за границы товаров исчислялась в триллионах рублей, то есть в сотнях миллионов долларов... Вряд ли на такие суммы кто-то за рубежом делает подарки. Даже горячо сочувствуя делу благоустройства администрации Ельцина. Огромные злоупотребления выявлены Счетной палатой при проверке деятельности различных федеральных фондов. Менее чем за полугодие с начала 1997 года ими было растрачено 370 млрд. рублей [12].

Кто же будет расплачиваться по долгам, обеспечивающим повышенный комфорт правящих верхов? Ясно, что и тут отдуваться придется основной массе населения. Вот уже от запланированных бюджетных вложений в социальную сферу власть стремится отделаться, требуя урезать показатели уже принятого на 1997 год бюджета. Значит, и дальше ухудшится положение тех, кто зависит от этих денег, – в первую очередь, учителей, врачей, рабочих и служащих госпредприятий. А вот коммунальные платежи, наоборот, планируется увеличить.

Один из наиболее ярких примеров смыкания интересов власти и банковского капитала – история с финансовыми «пирамидами». Как ныне выяснилось, на протяжении нескольких лет свободно действовали около тысячи нелицензированных (читай – незаконных) компаний. Ущерб от их действий достиг 50 трлн. рублей и затронул 40 миллионов вкладчиков, а если считать, что результат аферы отозвался на целых семьях – умножьте данную цифру вдвое - втрое и получите свыше двух третей (!) населения...

Налицо классический случай выкачки средств из среднего класса и их концентрация «неопознанными финансовыми субъектами». Тревожит еще и то, что сходными махинациями была наполнена Европа в 30-е годы. В итоге фашистская пропаганда стала казаться привлекательной для многих, и не в одной только Германии.


Обманчивое спокойствие

Долготерпение (или, правильнее, политическая пассивность) российского среднего класса заслуживает специального внимания. Тому есть, на наш взгляд, несколько основных причин.

Социальная самоидентификация – сложный механизм рационального и эмоционального восприятия личности своего места в обществе, для которого характерно определенное «запаздывание» по отношению к реальным изменениям. Причем, если повышение статуса осознается и принимается достаточно быстро, то снижение такового человек склонен внутренне игнорировать весьма продолжительное время, так что порой бить тревогу и бороться за восстановление положения бывает уже поздно. (Блестящую иллюстрацию подобному социально-психологическому феномену представил Шекспир в «Короле Лире».) Наличие «запаздывания» социальной самоидентификации российских граждан в новых условиях подтверждает и сравнение итогов социологических опросов с данными, построенными на экономической статистике.

К примеру, в 1995 году по объективным показателям к среднему классу могли относиться 10-15% населения [13]. Проведенные в то же опросы дали в несколько раз бoльшие цифры (см. Табл.1). Однако линия на вымывание среднего класса обозначилась достаточно очевидно. Если в начале года к таковому отнесли себя 42% респондентов, то ближе к его концу число их сократилось на 10%. И переток совершился отнюдь не в верхние слои, а в прямо противоположном направлении.

Таблица 1. Самоидентификация респондентов по предложенным номинациям
(РФ, %% от числа опрошенных)
 1995 г.,
январь N – 1534 чел.
1995 г.,
ноябрь N – 1420 чел.
Высший класс11
Средний класс4232
Низший класс3749
Затрудняюсь ответить1918
Источник: Аналитический центр Института социально-политических исследований РАН

Социальную самоидентификацию замедляет также и отсутствие четкой структуры общества, достаточно широко усвоенной общественным сознанием. Прежняя советская социоструктура рухнула, новая – в динамическом состоянии. В подобной ситуации бывает достаточно сложно определиться. И это, кстати, также видно из результатов опроса, приведенных выше: каждый пятый затруднился указать свою позицию в предложенной социальной иерархии.

Однако даже полное индивидуальное осознание как своего положения на социальной лестнице, так и угрозы его снижения не ведет автоматически к проявлениям заметного социального протеста. Некоторое время люди склонны относить создавшуюся негативную ситуацию к чисто личным проблемам и пытаются справиться с ней самостоятельно. И только если это не удается, инициируется постепенное укрепление внутриклассовых связей. Правда, на этом этапе способны возникнуть лишь малоэффективные аморфные группы, с весьма расплывчатыми и противоречивыми представлениями о своих интересах, неспособных к их концептуализации и тем более реализации. По утверждению Г.Г.Дилигенского к такому типу «относится большинство массовых социальных групп постсоциалистического российского общества...» [14]. Отсутствие у них собственного политического языка и собственного политического лобби не позволяет вести более эффективную борьбу за свои интересы, чем периодические демонстрации, пикетирования и т.п. Зато их настроения часто пытаются использовать в борьбе за власть узкие политические группировки.

Средние слои российского общества (средний класс) в настоящее время переживают именно эту фазу развития своего социально-политического самоосознания. В ней сохраняется сильная подверженность любой общей социальной демагогии, неопределенность собственных интересов и, как следствие, неспособность оценить для них последствия тех или иных политических решений.

Таким образом, выбор конкретной политической партии, лидера со стороны среднего класса пока будет продолжать оставаться довольно случайным. Действительно «свою» партию он сможет выделить на рынке политических предложений, только поняв свои интересы в общенациональном масштабе. Правда, всегда остается шанс на то, что и случайный выбор вдруг попадет в точку: «самой обаятельной и привлекательной» покажется именно та партия, политическая группа, лидер, которые в полной мере осознали объективные интересы среднего класса, его роль в обеспечении устойчивого развития общества.

А до того, как показывает опыт тех же Соединенных Штатов, в стабилизации жизненного уровня среднего класса способны играть важную роль различные общественные объединения. У американцев это и профсоюзы служащих, и ассоциации предпринимателей, даже союзы по признаку соседства, а также общности на конфессиональной и расово-этнической основе. Их задача – оказывать продуманное давление на правящую элиту. Причем, затрагивать не только частные вопросы (вроде повышения ставок, расценок, тарифов), но и более общие проблемы, требующие изменения юридического поля.

К сожалению, в нынешних российских условиях правового беспредела любые общественные усилия в законодательной сфере представляются довольно бессмысленными. Слишком мало надежд на исполнение даже принятых законодательных решений. И это, скорее всего, также одна из возможных причин пассивности среднего класса России в защите своих интересов.

Тенденции к поляризации социальной структуры, ухудшение в целом положения среднего класса США также показывают, что нынешние беды российского общества порождены внедренной в итоге реформ сходной экономической моделью, своего рода клонированием американского образца в России. Общая тенденция к вымыванию среднего слоя в обеих странах, хотя и проявленная в совершенно разной степени, отнюдь не случайность. Это логическое следствие неолиберальной экономики, с ее навязчивой ориентацией на сверхприбыли, заставляющей правящие верхи пренебрегать ключевыми национальными интересами. Несколько лет подобной политики – и дело сделано: средний класс неумолимо вымывается в нижние слои общества, лишь отдельным редким единицам на волне спекуляций удается взлететь выше прежнего. Общественная структура катастрофически теряет устойчивость, грозя социальными бурями.

Отдельные мероприятия правительства в попытке показать банкам, кто все-таки в стране хозяин (в регулировании рынка ГКО, снижении интереса к спекулятивным операциям с ценными бумагами, побуждение к инвестициям в производство) – выглядят запоздалой попыткой улучшить свой политический имидж. От американской модели «казино-экономики» этому правительству уже не отойти, «шведской модели» социально-ориентированной экономики – не построить. А делать это, скорее всего, будет необходимо, для того чтобы все-таки появился в России стабильный и одновременно стабилизирующий средний класс.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ:
1. Напр.: Семигин Г.Ю. Политическая стабильность российского общества в условиях реформ. М., 1996.
2. Надель С.Н. Современный капитализм и средние слои. М. 1978.
3. Руткевич М.Н. Социальная поляризация. СОЦИС, 1992, №9.
4. Здесь и далее данные по США приводятся по материалам, размещенным в Internet весной 1997 г. американскими социологами (Jack Beatty, Mark Ahlseen, Tiana Coll).
5. Материалы опросов студентов московских вузов за 1996-1997 гг., Сектор социологии образования ИСПИ РАН.
6. William J.Quirk, R.Randall Bridwell. Abandoned: The Betrayal of the American Middle Class Since World War II. Madison Books, 1993.
7. Социальная стратификация современного российского общества: аналитическое обозрение Центра комплексных социальных исследований и маркетинга. М., 1995. С.6.
8. Там же. Кроме того, см.: Иванов В.Н., Ксенофонтов В.И. Проблемы стабильности внутренней безопасности России (социологический анализ). М., 1995. С.11-12.
9. "Деньги", еженедельник. N11(119), март 1997. С.25.
10. АИФ, N 22, 1997. С.7.
11. Там же.
12. Там же.
13. Социальная стратификация современного российского общества: аналитическое обозрение Центра комплексных социальных исследований и маркетинга. М., 1995.
14. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М.,1996, с.280.

Сокращенный вариант статьи опубликован в сб.: Россия: новый этап неолиберальных реформ.Социальная и
социально-политическая ситуация в России в первой половине 1997 года// М., Издательство «Республика», 1997.
© Степанова О.К., 1997