www.olgastepanova.ru (ОбществоведЕние)

БУДУЩАЯ РОССИЙСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И ИСТОРИЯ: ЗАДАЧА – «ВСПОМНИТЬ ВСЕ»

Некоторые исследователи современного общества в настоящее время говорят о том, что историческое сознание «среднего» человека по разным причинам становится все более ограниченным. Они обращают внимание на сужение такового из-за падения интереса к истории в целом. Так, Луи А.Монроз, один из лидеров американского социально-философского направления, именуемого «новым историзмом», констатировал «стремительно ускоряющийся процесс забывания истории»1. В рамках данного подхода оскудение социальной памяти объясняется развитием информационного (а точнее – масс-медиального) общества.

В условиях переизбытка информации сознание предпочитает отсекать «все лишнее», в разряд которого, увы, попадает и история. Россия в последнее десятилетие испытала, помимо прочего, мощь обрушившегося на нее информационного шквала. И если в полном смысле информационным обществом она не стала (по причине значительного технико-экономического отставания), то обществом, в регуляции которого огромную роль играют СМИ – вполне. Означает ли это, что и мы теперь обречены на повальную массовую амнезию относительно прошлого страны? Особенно тревожным этот вопрос выглядит, если иметь в виду ту часть молодежи, которой в скором будущем предстоит пополнить национальную интеллигенцию. Во-первых, сокращение в данной социальной группе интереса к истории заведомо снижает ее гражданский потенциал, способность к анализу общественных процессов, без которой трудно представить нормальное становление гражданского общества. А, во-вторых, под угрозой может оказаться и сама преемственность национального исторического сознания: кто, кроме данной группы, сможет ретранслировать исторические знания в остальные слои общества и последующему поколению интеллигенции?

Но так ли уж фатален дух рыночного общества для постсоветского студенчества, чтобы превратить его в «иванов-не-помнящих-родства»? Посмотрим, к примеру, что показывают опросы, проведенные среди московских студентов в 2001-м году 2. (Столичная молодежь испытывает на себе наиболее интенсивное воздействие современного медиального общества, а потому интересующие нас тенденции в историческом сознании, если таковые имеются, именно здесь должны проявляться наиболее ярко.)

«Надо ли сегодня любому человеку хотя бы в общих чертах знать историю своей страны?» – таков был один из центральных вопросов исследования. Безоговорочно положительно («да, обязательно надо») на него ответили 76%. Менее категоричными были 17% («надо бы, но можно обойтись»). Лишь крайне незначительное число участников опроса (4%) считают подобную информацию совершенно излишней, а 3% затруднились в ответе. Таким образом, подавляющее большинство студенческой молодежи полагает необходимым знать отечественную историю. Заметим также, что существенной разницы во мнениях студентов-гуманитариев и учащихся вузов технического профиля не обнаружилось, хотя вполне можно было бы ожидать, что первые окажутся много требовательней к наличию у людей исторических знаний, а вторые, наоборот, отнесутся к этому безразличней.

Как видим, прошлое в глазах студенчества отнюдь не выглядит обесцененным, отжившим и никому не нужным хламом: к обладанию знанием о нем, по мнению опрошенных, современный человек должен стремиться. Но это, строго говоря, только косвенное свидетельство об отношении респондентов к истории, выявленное их реакцией на вопрос, заданный в общей форме. А что же в ответах на «лобовой» персонифицированный вариант («Как бы Вы определили степень своего интереса к истории России?»)?

Практически все опрошенные (96%) в той или иной степени интересуются историей России. И это, согласитесь, немало, а потому несколько успокаивает относительно реальных размеров опасности «отчуждения от истории», которую наблюдают у себя в странах западные эксперты.

Укреплению оптимизма также способствует сравнение с результатами опросов московских студентов тринадцатилетней давности 3. Тогда, в разгар горбачевской перестройки, в ходе переосмысления и переоценки прошлого страны, особенно ее советского периода, начался настоящий «исторический бум». О своем интересе к истории России, давней и недавней, говорили 93% респондентов (самый высокий показатель, 96% – у студентов МГУ). Сопоставление с цифрами за 2001 год ясно показывает, что за такой значительный период времени и под воздействием столь кардинальных перемен в жизни общества среди подавляющего большинства студенческой молодежи интерес к отечественной истории не только не исчез, но стабильно высок.

По интенсивности он дифференцируется следующим образом. Почти 60% студентов охарактеризовали степень своего интереса к российской истории как «среднюю», пятая часть считает его «сильным», и 16% – «слабым». По данной проблеме имеется некоторая разница между студентами гуманитарных вузов и технических. Если среди первых высокую степень увлеченности названным предметом проявил каждый четвертый, то среди вторых – примерно каждый шестой. И это, учитывая выбор специализации, понятно. Странно было другое: среди учащихся гуманитарных вузов оказалось столько же людей со слабым интересом к отечественной истории, сколько и в вузах технической специализации – 16%(!). Возможен ли истинный профессионал-гуманитарий, если он живет вне знания и ощущения связи времен? Вряд ли, в лучшем случае – «узкий специалист».

Нынешним студентам не чуждо внимание не только к прошлому родины, но и собственным корням. На вопрос: «Интересует ли Вас история Вашей семьи, ее предыдущих поколений?» – свыше 80% ответили утвердительно. При этом половина опрошенных отметили высокую степень своего интереса к семейной истории, 43% – более слабую. Абсолютное равнодушие к родовой истории проявили только 7%, а 2% затруднились ответить. Последние показатели, на наш взгляд, можно считать довольно низкими. Косвенно они свидетельствуют об определенном благополучии межпоколенных отношений в семьях большей части наших опрошенных, отсутствии неприязни к старшим, отчуждения по отношению к ним.

Далеко не идеальна ситуация с информационным обеспечением знаний по отечественной истории, хотя говорить о настоящем «информационном голоде» здесь тоже было бы явным преувеличением. Судите сами. Вполне удовлетворены имеющимися источниками 42%. В то же время несколькими процентами выше число респондентов, считающих, что им сегодня «не совсем» хватает сведений по истории России. Только один из десяти категорически недоволен сложившейся информационной обстановкой и поддерживает мнение, что сведений по истории России «совершенно не хватает». Полностью индифферентны к обсуждаемой проблеме среди студентов – считанные единицы. Респонденты-гуманитарии практически не отличаются в своих ответах от остальных и не предъявляют каких-либо «особых» претензий, исходя из интересов своей специальности. К примеру, острую нехватку исторической информации среди них ощущают 13%, а в вузах негуманитарного профиля – лишь немногим меньше (9%).

Крайне важной представляется также проблема доверия студенческой молодежи к доступным ей источникам по истории страны.

Знание о прошлом таит в себе огромный потенциал для развития личности, и большинство студентов, подтверждающих свой интерес к истории, в большей или меньшей степени это сознают. Разумеется, имеется в виду только истинное, подлинное знание: что может получить личность, сознание которой загружено огромной массой ложной или искаженной информации?

Однако в социуме имеются силы, безразличные или даже враждебные по отношению к интересам индивидуального развития. Социальные группы такого рода призваны организовать продвижение общества к целям, определенным его правящей элитой. Рамки познания истории регулируются практикой макросоциального управления, перед которым стоит задача всеми возможными средствами обеспечить формирование необходимого человеческого материала – социальных акторов («вожаков», «публичных деятелей») и стандартизированной массы. Поэтому есть все основания в любых интерпретациях истории для широкой публики заранее подозревать тенденциозность. А то и быть готовым к тому, что все они окажутся тотальной фальсификацией. (К такой точке зрения склоняется, например, известный социоаналитик и философ А.Зиновьев 4.)

Студенческая молодежь, похоже, в достаточной мере сознает сложность и неоднозначность реальной ситуации с информацией по родной истории. Только треть опрошенных готова в принципе доверять предоставляемой им информации по данной теме, считая ее добросовестной и чуждой конъюнктурности. Тогда как свыше 60% предпочитают больший или меньший критицизм: каждый второй доверяет ей только отчасти, а каждый десятый – вообще не доверяет. Сходные результаты были получены в вузах различных профилей.

Откуда, по словам самих студентов, они в основном получили и получают свои знания по истории России? Главную роль респонденты отвели школьной программе (73%). Для 2/5 хорошим дополнением явился вузовский курс. Каждый третий черпает исторические сведения из художественной литературы, 26% – в аудиовизуальных источниках информации (документальных лентах, телепрограммах с рассказами и дискуссиями по историческим темам, в художественных фильмах). Менее шестой части студентов указали в качестве важного источника своих знаний по российской истории книги специалистов, ученых-историков. Еще слабее задействована в данном плане периодика (газеты, журналы и т.п.) – 14%. Десятая часть студентов считает существенной информацию, которой поделились с ними по названной проблематике родственники и знакомые. Радио практически не выступает каналом исторического информирования (1%), еще ниже роль компьютерных сетей.

Гуманитарные вузы, в сравнении с учебными заведениями других профилей, конечно, предоставляют студентам больше возможностей для приобретения знаний по отечественной истории. Поэтому понятно, что студенты первых чаще остальных называли в качестве источника информации по названному вопросу именно вузовские курсы лекций (45% против 35% ). Заметно меньше гуманитарии используют в данном плане художественную литературу (29% в сравнении с 38% у “технарей”). Однако нельзя сказать, что работы ученых-историков для них много значимее, чем для остальных студентов: их указали 17% учащихся гуманитарных вузов, что только на 5% больше, чем у студентов негуманитарной специализации. Последние даже несколько активнее как зрители специальных телепрограмм по российской истории (последние упомянула почти треть данной категории студентов, у гуманитариев – только четверть).

В ходе опроса юноши и девушки назвали много работ на тему отечественной истории, которые они считают для себя наиболее впечатляющими. Самыми популярными авторами исторических исследований оказались как старые и новые классики (Н.Карамзин, В.Ключевский, Л.Гумилев), так и создатели дискуссионных трудов (А.Фоменко и Г.Носовский). Перечисленные студентами писатели, работавшие с исторической тематикой, представлены в очень широком временном и жанровом спектре: от Авраамия Палицына и М.Ломоносова до Э.Радзинского и Б.Акунина. В промежутке – достаточно традиционные имена: Л.Толстой, А.Толстой, М.Булгаков, А.Платонов, А.Фадеев, В.Каверин. М.Шолохов, Б.Полевой, П.Павленко, В.Пикуль, В.Быков, А.Солженицын и др. Кроме книг назван целый ряд произведений советского кинематографа («Броненосец «Потемкин», «Обыкновенный фашизм», «Они сражались за Родину», «Андрей Рублев», «А зори здесь тихие», «Завтра была война» и др.). В один ряд с ними попали и некоторые современные фильмы и телесериалы: «Сибирский цирюльник», «Ермак», «Бандитский Петербург», рассказы о российской истории Л.Парфенова на НТВ.

Определенным итогом накопленных знаний по отечественной истории является представление о роли России в истории человеческой цивилизации. Это представление, в свою очередь, способно играть стимулирующую или, наоборот, тормозящую роль в дальнейшем наращивании знаний о прошлом страны. Одно дело изучать историю государства, вклад которого в мировое развитие, культуру и науку считаешь существенным, и совсем другое – история страны, ничем себя для остального мира не проявившей.

Сразу надо сказать, что большинство студентов (64%) дали весьма высокую оценку российскому участию в общем эволюционном процессе. И в этом смысле они, безусловно, на стороне А.Пушкина в его знаменитом споре с А.Чаадаевым о судьбе и предназначении России. Половина студентов полагает, что в общемировой истории России принадлежит «одна из главных ролей», а десятая часть опрошенных отводит ей даже «самую выдающуюся роль». Более умеренные оценки у 23% респондентов (эту роль они назвали «средней»). Крайне уничижительная точка зрения оказалась свойственна каждому десятому: 6% расценивает роль России в мировой истории как «незначительную», а 4% вообще не видят ее влияния на общечеловеческую цивилизацию. В целом позиции студентов по данному вопросу можно считать сформировавшимися, поскольку не определились в конкретном мнении лишь 3% от общего числа опрошенных.

Респонденты из гуманитарных вузов оказались гораздо более критичны к оценке российских заслуг в мировой истории. Среди них наиболее позитивное мнение высказали 58% (у студентов технических вузов – 70%), а практически отрицают какую-либо роль России – 13%, что почти вдвое выше, чем среди их коллег-«технарей».

В заключение, исходя из данных проведенного исследования, с достаточной определенностью можно сказать, что современное постсоветское студенчество сохраняет столь же высокий интерес к прошлому своей страны, как и их предшественники периода «перестройки». Переход общества к ориентации на идеалы консьюмеризма у подавляющего большинства студентов не подорвал интереса к опыту прошлых поколений их предков, накопленному в разные эпохи. Проявления принципиального исторического беспамятства по принципу «ничего не хочу знать», которое связывается некоторыми специалистами со специфическим воздействием информационно-медиального общества на личность, среди наших респондентов пока остаются минимальными.

Несмотря на все трудности изучения непростого и неоднозначного прошлого России, нынешнее поколение студентов, похоже, почти как знаменитый киногерой Арнольда Шварценеггера, твердо намерено «вспомнить все».

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ:
1. Монроз Л. А. Изучение Ренессанса: поэтика и политика культуры. Новое литературное обозрение. №42 . М., 2000. С.24.
2. Данные опросов Центра социологии образования ИСПИ РАН (апрель, 2001 г.). В них приняли участие студенты дневных отделений 18 московских государственных вузов. Общее количество опрошенных – 770 чел., из них 55% – студенты гуманитарной специализации, 45% – технической, 57% юношей и 43% девушек. Возраст 9/10 массива – не старше 21 года. Результаты исследования получены на основе случайной механической выборки и полностью репрезентативны для данной группы опрошенных.
3. Из материалов архива исследований Центра социологии образования ИСПИ РАН (студенты вузов г. Москвы, 1988 г., N=400).
4. Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М., Центрполиграф, 2000. С.40, 176, 260.

Статья опубликована в сб.: Жизненные стили и социальные практики интеллигенции// М., РГГУ, 2002. С.184-190.
© Степанова О.К., 2002